Светит месяц, светит яркий
Начальник оперативного отдела Станции Скорой и неотложной помощи Москвы Романов Виктор Максимович, внутренне торжествуя от возможности получить двух работников в свой отдел в наказание на три месяца, а за такие шутки меньше он давать не собирался, поднял трубку и набрал номер зав...-й...подстанции.
- Это Романов.-На том конце провода, казалось, встали.- Мне нужны два ваших сотрудника: Врач Захарова и фельдшер Костин.Они сегодня работают?
- Да.
- Хорошо.Сейчас им дадут наряд сюда.
Романов позвонил по местному старшему диспетчеру и отдал распоряжение, положив трубку, еще раз перечитал жалобу.Маразм, конечно, но каких только маразмов не приходилось Виктору Максимовичу разбирать.Фантазия скоропомощников неистощима.
Ну, совсем не так давно вскрылось форменное безобразие токсикологов! Года не прошло, как создали токсикологическую бригаду.И, как все спецы, они выезжали на свои, специальные вызовы.Токсикологи лечили отравления.К счастью их было не много.А вот простых, рутинных, вызовов было значительно больше.И легко понять чувства диспетчера, когда задержки растут, на подстанции копятся необслуженные вызовы, линейные бригады словно негры на плантациях мотаются с адреса на адрес, а эти "белые люди" чаи гоняют! Диспетчер, наконец, получает разрешение послать токсикологов на "простой" вызов.Те, разумеется, возмущаются.Но ругаться и махать руками бессмысленно, поэтому они разработали целый сценарий протеста.
Врач - мужчина под шестьдесят, внезапно глох, Высокий белобрысый фельдшер надевал черные круглые очки в металлической оправе и шел, держа руку на плече врача, а третий член бригады маленький ассириец с лицом "кавказской национальности" забывал русский язык, несмотря на то, что никаких других никогда не знал.На все обращения он произносил непонятное слова "ара".
На вызов, где маялся в ожидании укола больной, и где кроме медсестры, для этого незамысловатого действа, никого не ждали, они входили так: впереди шел глухой доктор с фонендоскопом, вставленным в уши, за его спиной, держась за плечо и, задрав морду к небу шел в "слепых" очках белобрысый фельдшер, а за ним, держа ящик, с непроницаемым кавказским лицом фельдшер-ассириец.Позвонив в дверь, бригада не отвечала на запросы типа: " Кто там?" и продолжала нажимать на кнопку, пока дверь не открывалась.Увидев, лица родственников, врач радостно объявлял:
- Скорая! -и проходил в комнату.
Там они располагались.Врач распрашивал больного и родственников поднося им ко рту фонендоскоп ""говорите громче!", а белобрысый "слепой" наощупь отпирал ящик.Закончив осмотр, врач громко отдавал распоряжения, какие лекарства надо ввести.Слепой также наощупь извлекал из кассеты ампулы, пальцами "читая" названия и передавал их "кавказскому лицу", тот набирал все в шприц, и дав его в руки "слепому" вел того к больному или больной.Там, белобрысый "нащупывал" подходящее местечко и мастерски делал инъекцию.После этого, минут десять, пока описывалась карточка, родственники приходили в себя и задавали вопрос:
- Как же вы работаете?
- Так и работаем, - отвечал "слепой", - народу ведь не хватает.
Уезжая, бригада непременно увозила какой-либо презент.Но всему приходит конец. На Скорую пришел "сигнал", даже не жалоба, а жалость, потому, что возмущенные пациенты спрашивали: "почему на скорой заставляют работать инвалидов?".Ну, вобщем, дело вскрылось и вся бригада громыхнула в наказание на месяц на минимальный оклад.
Вот и теперь, пришла жалоба-сигнал на Марину Захарову и Сашку Костина.Романов заводился, ну сейчас мы разберемся, что это за художественная самодеятельность завелась на скорой?
В дверь постучали, и в маленький кабинет начальника оперотдела вошли Врач Захарова и фельдшер Костин.
Романов сурово глядел на них, и просветленное невинностью младенца лицо Сашки Костина вызывало невольное раздражение.
-Читайте, - сказал он и протянул Марине Захаровой клетчатый листок из школьной тетради.
Костин перегнулся через ее плечо и засопел, тоже читая.
«Главному врачу Скорой помощи....
Пишет Вам инвалид Великой Отечественной Войны 1-й группы, кавалер орденов Красной звезды, Славы 3-й степени и Отечественной Войны 3-й степени.Я, участник Финской войны, Отечественной и Войны в Манчжурии, трижды контужен, имею два осколочных ранения в ноги и в голову.
У меня часто повышается давления и мне надо делать уколы магнезии.Я каждый день вызываю Скорую помощь, чтобы мне кололи уколы.
.....числа сего года я, как обычно, вызвал Скорую, чтобы сделали укол.Ко мне приехала бригада в составе врача Захаровой М.И.и фельдшера Костина А.В.вызов №....Бригада приехала быстро, тут мне их винить не в чем, но вместо укола, фельдшер Костин достал из медицинского ящика балалайку и заиграл "Светит месяц..." и «Комаринского» , а врач Захарова стала плясать и петь.Когда они спели песню, фельдшер убрал балайку обратно в ящик.И они уехали.Правда перед отъездом врач померила мне давление и оно оказалось нормальным.
Мне непонятно, что это за новый метод лечения? А то на следующий день приехала другая бригада и просто сделала укол.
Ветеран 3-х войн .................»
Романов в упор смотрел на Захарову.Марина отложила листок и подняла ясные глаза на начальника оперативного отдела.
- Ну и как это было? - спросил Виктор Максимович.
- Что было? - спросила Марина.
- Песни и пляски.В каком же это институте обучают так лечить инвалидов?
- Какая балайка в нашем ящике, Виктор Максимович? - возмутился Костин.- туда поллитру-то всунуть некуда, а вы - балалайку!!!
- Вы же сами видите, он так прямо и пишет - трижды контуженый.- добавила тихо Марина Захарова.- Да я и плясать-то не умею.
Романов озадаченно уставился на жалобу.Такого поворота он не ожидал.Он мысленно представил себе настоящую балалайку и также мысленно попытался всунуть ее в забитый ампулами, шприцами и бинтами мед.ящик.Ничего не получалось.А ведь в жалобе русским языком было написано, что фельдшер достал балалайку из Ящика и УБРАЛ ее в Ящик.Романов верил жалобе, потому что ему очень хотелось в нее верить и засадить этих обормотов на три месяца на минимальный оклад в оперативном отделе, но больше он верил и здравому смыслу, который кричал, НИКАКАЯ БАЛАЛАЙКА В ЯЩИК НЕ ВЛЕЗЕТ!!! А значит, все, что написано в жалобе - бред контуженого инвалида.
-Пишите объяснительную, - сказал начальник оперотдела и сунул каждому бумагу.
Через пять минут он получил две объяснительные.Свою вину бригада начисто отрицала, основывая сказанным.
Романов крякнул и, наливаясь помидорным соком от ощущения собственной глупости, написал в углу: «Жалоба необоснована» и подписался.
- Идите!
Марина и Сашка поднялись и вышли, притворив за собой дверь.Стоя у лифта, Марина сжимала губы, чтобы не рассмеяться, а Костин тихонько толкнув ее плечом в плечо, прошипел в ухо:
- Я ж говорил, что сувенирная в ящике поместится!
(с) Звонков Андрей